Материал книги Лоуренса Уайта, ученого из Университета Джорджа Мейсона (Вирджиния, США), под названием «Лучшая форма денег: золото, бумажные валюты или биткойн?» (изд-во Кэмбриджского университета, 2023 г.). Часть первая здесь, а вторая - тут, третья - здесь, четвертая - тут.
***
Механизмы золотого стандарта часто оказывались объектом неадекватной и несправедливой критики. В серии публикаций мы попытаемся разобрать и развенчать некоторые, наиболее распространенные, заблуждения относительно золотого стандарта. В подзаголовках размещены не цитаты, а обобщение распространенных заблуждений.
***
«Периоды дефляции при золотом стандарте приводили к экономической депрессии» (окончание)
Золотой стандарт обвиняют в том, что он привел к дефляции и депрессии в межвоенный период еще и в другом контексте. Ряд авторов считает, что появление международного дефляционного давления было вызвано политикой ФРС и Банка Франции по накоплению крупных объемов золота в начале 1930-х гг. То, что центральные банки действовали не очень правильно, не подлежит сомнению. Однако они действовали так не по причине императивов золотого стандарта. Как выразился Бен Бернанке, «вопреки так называемым правилам игры международного золотого стандарта, ни одна страна не использовала свои крупные золотые резервы для влияния на объем денежной массы и уровень цен». Тем самым ФРС заблокировала механизм восстановления баланса, который удовлетворил бы спрос населения на валюты и спрос банковской системы на резервные деньги, а также смягчил бы понижательное давление на цены. Не правила золотого стандарта, а конкретная политика двух центральных банков ускорила глобальную дефляцию, которая уже давала о себе знать (по причине попыток возобновления довоенных паритетов после инфляции, наступившей в результате Первой мировой войны).
Существенное различие между относительным спокойствием периода классического золотого стандарта и хаосом межвоенного периода указывает на то, что международный золотой стандарт функционирует лучше всего, когда ему дают функционировать автоматически, то есть, с наименьшим вмешательством со стороны центральных банков по блокированию механизмов восстановления баланса. Можно было восстановить классический, автоматически функционирующий золотой стандарт только в том случае, если бы все страны, захотевшие это сделать, девальвировали отечественные валюты после инфляции, возникшей в результате войны. В таком случае можно было бы избежать валютного контроля и других произвольных мер со стороны центробанков, направленных на сокращение использования золота с целью поддержания неустойчивых уровней цен.
Айхенгрин выдвинул еще одно обвинение в адрес золотого стандарта: «золотой стандарт виновен в неспособности денежно-кредитных и фискальных органов принять компенсирующие меры во время Великой Депрессии». В 1930-1933 гг. банковская система США находилась в паническом состоянии (клиенты в массовом порядке забирали из них депозиты). Население и банки накапливали бумажные и золотые деньги, сократив объем денежной массы в США, ускорив дефляцию. Айхенгрин писал, что золотой стандарт «был ограничивающим фактором, который не дал властям предотвратить банкротство банков и сдержать панику». Он признал, что ФРС обладала «большими золотыми резервами», но тем не менее вроде бы имела «мало возможностей для маневра». Тем не менее историки, которые более плотно изучали этот период, показали, что у ФРС было достаточно возможностей для маневра, так что ответственность за бездействие на фоне сокращения денежной массы лежит именно на центральном банке США, а не на ограничениях, связанных с необходимостью защиты его золотых резервов.
Другие исследователи обнаружили, что у ФРС было более чем достаточно золотых резервов, чтобы компенсировать сокращение денежной массы на фоне финансовой паники, а значит, и решить вопрос с понижательным давлением на реальный объем производства. Ученые отметили, что ФРС, имея огромные золотые резервы, могла спокойно использовать экспансионистскую политику для преодоления финансовой паники, дефляции и замедления экономической деятельности. Если бы ФРС начала проводить более экспансионистскую политику в течение двух критических моментов (с октября 1930 года по февраль 1931 года и с сентября 1931 года по январь 1932 года), то ей бы удалось предотвратить панику, не прекращая конвертируемость, несмотря на ожидаемые потери части своих золотых резервов. Если бы ФРС решила компенсировать сокращение денежной массы, то объем золотых резервов США значительно сократился, но не так существенно, чтобы снизить долю золота ниже установленного в законе минимального уровня. Поэтому именно политика ФРС, а не золотой стандарт, привела к серьезному сокращению денежной массы.
Есть ученые, которые изучили баланс и деятельность ФРС в 1930-е гг., и пришли к выводу, что у центробанка было очень много золота. Поэтому «жесткая» денежно-кредитная политика – это не следствие недостатка золотых резервов.
«Определение курса доллара в граммах золота означает фиксацию цен, что не соответствует свободной рыночной экономике»
Барри Айхенгрин утверждает, что страны, использующие золото в качестве денег, «фиксируют его цену в национальной валюте (в случае США – в долларах)». По его мнению, эта фиксация несовместима с принципами свободного рынка: «Мысль о том, что власти должны законодательно установить цену на конкретный товар, будь то золото, молоко или бензин, не соответствует рыночным механизмам. Наверняка сторонник свободного рынка скажет, что если спрос на золото растет по какой бы то ни было причине, то и цена на него должна расти, а значит, у добывающей отрасли будет стимул производить больше драгметалла, что, в конечном итоге, приведет к снижению цены. Поэтому мысль о том, что правительство США должно зафиксировать цену золота, как это было при золотом стандарте в прошлом, является, по меньшей мере, удивительной».
Что, однако, любопытно, так это описание золотого стандарта у Айхенгрина, как системы «фиксации цены» монетарного золота в национальной валюте. Как будто монетарное золото и национальные валюты – это разные вещи. Золотомонетный стандарт означает, что определенная масса золота в форме монет определяет стоимость национальной валюты. Валюта (доллар) – это не что иное, как определенное количество золота, а не отдельное нечто с потенциально колеблющейся рыночной ценой относительно золота. Стоимость 1 доллара определяется посредством нескольких граммов золота, а несколько грамм золота – это несколько граммов золота, поэтому здесь нет никакой фиксации относительной цены. При золотом стандарте банкноты в национальной валюте и балансы на счетах выражаются и погашаются в золоте, но не оцениваются в золоте. У них нет цены в золоте, как и у банкнот или балансах на счетах в текущей системе при бумажных долларах нет цены в бумажных долларах. По-видимому, Айхенгрин не находит странным тот факт, что банк при фиатной системе поддерживает фиксированный обменный курс 1 доллара на 1 доллар при обмене валюты в банкомате или осуществлении онлайн-платежей с его счета. По поводу возражений со стороны сторонника идеи свободного рынка, отметим, что Айхенгрин вполне понимает, что если спрос на желтый металл при золотом стандарте растет по какой бы то ни было причине, то относительная цена на золото (покупательная способность золота по сравнению с другими товарами и услугами) действительно растет, а это становится стимулом для добывающей отрасли производить больше золота, что и приводит в конечном итоге к снижению относительной цены. [В этом суть автоматического механизма восстановления баланса при золотом стандарте].
«Волатильность курса золота в последние годы доказывает, что золотой стандарт – это нестабильная система» (начало)
Айхенгрин утверждает, что «курсу золота присуща волатильность», а значит, желтый металл является непригодным для «функционирования в качестве основы международных коммерческих и финансовых операций в масштабах XXI века». Однако относительная цена на золото не является по своей природе волатильной, например, если золото является основной формой мировых денег. Желтый металл перестал функционировать в качестве денег в 1971 году, когда президент США Ричард Никсон приостановил конвертируемость доллара, то есть, возможность для зарубежных центральных банков из стран-участниц Бреттон-Вудской системы обменивать американскую валюту на золото по курсу 35 долларов за унцию. Волатильность долларового курса золота с 1971 года не доказывает, что золотой стандарт является нестабильной системой. Долларовый курс демонетизированного золота растет и падает в основном из-за колебаний спекулятивного спроса на золото как средства защиты от инфляции. Другими словами, эти колебания в основном отражают нестабильность бумажных валют.
Эзра Кляйн говорит о том же, что и Айхенгрин: «Проблем у золотого стандарта множество, но наиболее очевидная в том, что наша валюта колеблется в зависимости от мировых цен на золото, а не от потребностей нашей экономики». Не совсем понятно, что означает в этом предложении данный фрагмент: «наша валюта колеблется в зависимости от мировых цен на золото». Если этот фрагмент означает, что для страны, включенной в систему международного золотого стандарта, покупательная способность национальной валюты изменяется вместе с мировой покупательной способностью золота, тогда все правильно, но не в этом суть проблемы. Мировая покупательная способность золота при классическом международном золотом стандарте была более стабильной, чем покупательная способность фиатных денег с 1971 года. Если этот фрагмент отсылает к волатильности долларового курса золота после того, как драгметалл был демонетизирован в 1971 году, то это действительно проблема, но она возникла при фиатном, а не при золотом стандарте.
Джеймс Гамильтон, экономист из Калифорнийского университета в Сан-Диего, выдвинул аргумент, в котором также не признается тот факт, что волатильность курса демонетизированного золота при фиатном стандарте не может считаться аргументом против золотого стандарта. Он показывает, насколько изменилась бы средняя зарплата в долларах, если бы она была зафиксирована в трудовом договоре в унциях золота, но выплачивалась бы в долларовом эквиваленте с учетом волатильности курса золота с января 2000 по июль 2012 гг.
Продолжение следует…
